Автор: Жанар Кусаинова, Санкт-Петербург.

Теперь мы, чистые народы планеты, живем здесь в славном Городе-Магазине. У нас тут стерильный мир, всё чисто. Всё с ярлыками, ценами.

Михаль, ну, чего пялишься? Чего пялишься-то?! Неча пялиться на меня! Удави меня каракатица грязными носками!

Михаль! Я и сама не понимаю, как я тут живу. Видимо судьбина у меня такая, разорви мои чеки, чтобы век скидок не видать! Да чтоб, все мои дисконтные карты обнулились!

Прошло уже 9 дней... Страшных, интригующих, заставляющих полностью погрузиться "в себя", дней. Не все смогли перенести это погружение. К примеру, молодой паренёк Леша, все время молчал и что-то усердно записывал, считал, читал и ходил только пообедать. Девушка Алёна постоянно рыдала, но через день, как Андрей пришел в себя, она вроде немного успокоилась, и начала немного общаться. Всем было тяжело, это было написано на лицах, но "основа" не давала времени унывать. "Основа" это Серега, Влад и дед Иван, которые постоянно поддерживали, рассказывали какую-нибудь шутку, все время просили помочь в чем-то, в общем, отвлекали от лишних раздумий.

Андрей 2 дня даже не подозревал, что мира, который он знал, любил, в чем-то ненавидел, вряд ли станет прежним, он гнал все страшные мысли, посещавшие его голову, надеялся, что семья в безопасности, родители были за городом, но по-прежнему он не мог сомкнуть глаза. Картинки горящих зданий, машин, людей постоянно всплывали из его подсознания... Эти крики, которые он не слышал, все время ему мерещились... Он не хотел ни есть, ни пить, было лишь одно желание занять себя, чем-нибудь, в этом отчасти ему помогал Влад, который все время к нему заглядывал. Потом Влад пошел на "кухню", а Андрей взял валяющуюся около него книгу, и, не смотря на автора и название, начал читать... Книга была совершенно не понятна, прочитав страниц двадцать, Андрей не заметил, как провалился в сон...

Андрей ощутил резкую, режущую боль по всему телу, долго кряхтя и что-то невнятное бубня себе под нос, он пытался открыть глаза и поднять голову, которая была как будто набита свинцом и приклеена к полу; ничего не осознавая он с диким усилием открыл один глаз второй не поддавался, к тому же как-то подозрительно покалывало, сквозь туман, который обитал в его голове он смог разглядеть два силуэта, которые как ему показалось были ему знакомы. Резкий щелчок в области виска просто выключил его сознание и его голова снова упала на что-то мягкое.

Резкий запах и удары по щекам неожиданно оборвали сон Андрея, вскочив и открыв глаза как кот, которого во время сна облили ледяной водой, он явно не ожидал увидеть улыбающееся усатое лицо в очках квадратной оправы.

— Доброе утро молодой человек! — прохрипело, закашливаясь «лицо».

...Сейчас уже поздно. Время перевалило за полночь, но мы не спим. Ведь это как раз Его время, и если мы заснем, то Он может прийти на этот раз за нами. Хотя наша комната находится на седьмом этаже — мы специально сняли номер в самой высокой гостинице — все же лучше не рисковать. Кто знает, насколько у Него длинные ноги? Ведь не все, забранные Им, жили на первых этажах. Макс говорит, что в городах Ему лучше — не так заметно, сколько людей умирает ночью в своих кроватях. То ли дело в деревне, где каждая смерть на виду. Впрочем, наша первая встреча с Ним произошла как раз в деревне...

Мы ехали в Крым, отдыхать по крутому, или как говорил Леша, по черному. Мы — это я, Макс, Леша и Борис, а ехали мы на Борисовой BMW. Правда, кроме престижной марки, ничем хорошим эта машина не отличалась — все-таки пятнадцать лет для автомобиля возраст солидный. И он дал о себе знать. Как только начало вечереть, двигатель закашлял и заглох.

— Инжектор! — зло выпалил Борис и развел руками, а мы стали крыть и его, и его развалюху. Но словами делу не поможешь, и мы начали толкать автомобиль к поселку, начинавшемуся метрах в трехстах от нас по обе стороны шоссе. Там мы рассчитывали найти буксир, а может быть и ночлег — время-то было уже позднее.

Первые несколько домов оказались просто заброшенными. Ни хозяев, ни животных, на черепицах — переспелые черешни. Оставив Бориса в машине, мы пошли дальше налегке.

— Вымирают постепенно, заметил Леша. — Разве тут жизнь?

Психиатрическая больница доктора Макморана была совсем не похожа на тот кошмар, под которым обыватель представлял себе заведения такого типа: бродящие по коридорам тени в серых пижамах, гипертрофированные охранники с садистскими ухмылками и отчаянные вопли жертв электрошока.

Существующая на средства благотворительного фонда, она была скорее не лечебницей, а приютом для скорбных душей людей, причем довольно показательным. Даже в качестве санитаров тут трудились добровольцы из разных христианских обществ. Кроме того, в больнице традиционно проходили практику начинающие психиатры.

«...29 апреля. Понимаю, что нет ничего парадоксальней отечественного участкового, ведущего дневник. Но ничего с собою поделать не могу, это стало для меня традицией с третьего курса училища.

Сегодня сломался сотовый телефон, а другой связи в поселке нет. Телефонные провода давно украдены, почта и рейсовый транспорт забыли сюда дорогу. Да, Иван Семенович знал, куда меня ссылает...

Внезапная отрезанность от внешнего мира и удручающий вид поселка напомнили мне фильм «Письма мертвого человека». Подумал, может мне тоже написать что-то в этом роде?

Не дает покоя тот случай в кустарной «копальне». Что же там на самом деле произошло? Почему после возвращения оттуда повесился Мишка Шубарь?

Вчера ночью слышал за окном треск, но остался в доме. Если выйти одному в темноту, могут и прибить, не посмотрят что мент. Народ еще тот, днем тихий и забитый, а ночью преображается! Стыдно признаться, страшно. Одно дело, когда за спиной райотдел, и другое, когда ты тридевять земель от ближайшего патруля, в незнакомом месте. Бобриков здесь родился и вырос, и ему ни одна собака на помощь не пришла, что уж обо мне говорить! Кстати, о собаках - только сейчас обратил внимание, что в поселке их нет!»

Полицейские закончили обыск багажника и, презрительно выпятив губы, махнули руками. Это означало не столько «можете ехать, сэр», сколько «проваливайте отсюда»…

Они и понятия не имели, что только что держали в руках предмет, который окажется разрушительнее самой мощной термоядерной боеголовки.

Пассажиры автомобиля проводили полицейских не менее презрительными взглядами, и не спеша, подчеркивая медлительностью свое самоуважение, сели в салон.

— Кто сказал, что эта страна — открытый дом для всех народов мира? — сердито пробурчал Абдул, оглядываясь на полицейскую машину, которая обогнала их и умчалась вперед. — Вы видели, как они к нам относятся? Мы что, хуже черных и китайцев?

— Китайцы еще не таранили их дома самолетами, — ответил Саид, поворачивая ключ зажигания. — Я вас предупреждал, что здесь не любят арабов.