Сколько лет мир окутан смрадной мглой!..
И беда вновь приходит за бедой.
Страшный век… век немыслимого зла…
Лишь отказ! Лишь в отказе жизнь ясна.

Чего нет — невозможно отобрать.
Мой ответ: я не буду созидать,
Если всё паразиты заберут.
Пусть они все друг друга пережрут!

И тогда срок настанет роковой —
Рухнет всё, мало будет кто живой.
Такова избавления цена,
И таков путь в иные времена.

Это будет, а сейчас —
Лишь отказ, отказ, отказ.
Это будет, а сейчас —
Лишь отказ, отказ, отказ…

Два года назад учеными было обнаружено, что одна из крупнейших пустынь мира — Сахара — выросла в размерах в течение последних ста лет на 10 %.

Опустынивание остается острой проблемой для многих регионов, в особенности для беднейших стран Африки. Чтобы облегчить их участь, был разработан проект «Великая зеленая стена», предполагающий создание естественной преграды для пустыни.

В рамках проекта планируют посадить 8000-километровое ограждение из растительности от западного до восточного побережья Африки. Несколько миллионов молодых деревьев уже растут у южной окраины Сахары. Их сажали с 2007 года.

Под вечер в заведении «У дядюшки Джо», как обычно, собрались завсегдатаи. Их было не так уж много (и стало еще меньше за последний год, унесший старого Тома Пибоди и обоих близнецов Квинсли, умерших с разницей всего в три дня — почти так же одновременно, как и родились), зато они были дружной компанией, не изменявшей своим привычкам уже не первое десятилетие. Кое-кто из них регулярно заходил сюда еще сорок лет назад, во времена, когда нынешний владелец заведения, в ту пору — двадцатишестилетний юнец, только-только унаследовал его у старого Джо Баскома, и в самом деле приходившегося ему дядей. Тогда название, таким образом, имело несколько иной оттенок, но уже давным-давно — по крайней мере, в последние двадцать лет точно — все, включая его самого, именовали «дядюшкой Джо» нынешнего хозяина, и едва ли кто уже вспоминал, что на самом деле его первым именем было «Натаниэль». Обстановка маленького, рассчитанного от силы на два десятка посетителей зальчика, некогда стилизованная под старину, а теперь уже и в самом деле старинная, напоминала о временах XIX столетия: грубо сколоченная деревянная мебель без всяких полировок и подсветок, на стенах — охотничьи трофеи в сочетании с экспонатами типа хомутов и тележных колес, камин с кованой решеткой (ныне, по летнему времени, не разожженный), даже керосиновые лампы по обоим концам стойки. Последние сейчас выполняли чисто декоративную роль, однако не были имитацией, и завсегдатаи помнили времена, когда, на пике кризиса — не самой эпидемии, а того, что началось позже — электричество пропадало на целые дни, а порою и на недели, и их ежевечерние встречи и в самом деле освещались керосиновыми лампами и свечами К счастью, те времена давно прошли, хотя кое-кто теперь находил, что и в них был свой особый уют.

Как можно больше ада!
Кретинам так и надо!
Да будет им награда
Согласно их уму!
Последняя отрада
Периода распада —
Смотреть, как вся громада
Обрушится во тьму.

Не будет вам ни сада,
Ни солнечного града,
А только грохот «Града»,
И глад, и хлад, и мор.
Иного нет расклада —
По чести и услада,
Пускай получит стадо
Свой стадный приговор.

Наверное, досада,
Что гордая армада
Погибнет от дерьма, да —
От трусов и от крыс —
Но тщетна баррикада
Среди сплошного смрада,
Стада не стоят клада,
Отныне — только вниз.

Когда затихают норы, и день обрывает бег,

И звёзды глядят на горы, одетые в синий снег,

Когтями ветвей торчащих деревья грозят луне,

И я выхожу из чащи, ступая по целине.

И мне прикрывает спину заснеженный склон горы,

Внизу подо мной — долина, овчарни и конуры,

Всё то, что необходимо двуногим: за срубом сруб,

И запах тепла и дыма сочится из дальних труб.

Вверху надо мной, в чащобе, в сплетеньи густых теней,

В сырой земляной утробе, укрытой среди корней,

Оставившее на время за самок и дичь бои,

Спит серое злое племя, сородичи спят мои.

Что ж, грейте друг друга, братцы, в неласковый час зимы,

Но стоит троим собраться, чтоб «я» заменить на «мы» —

Защиты ли ради, корма, но всюду и навсегда

Лишь две существуют формы: есть стаи и есть стада.

Живой, как оно ни странно, есть просто будущий труп;

Возьмём, например, барана: шашлык, одетый в тулуп.

Однако, покуда с мехом не врозь еще потроха,

Жизнь стадной овцы, смех смехом, по-своему неплоха:

Пасись себе на просторе, не думая ни о чём,

Не знай, что защитник вскоре окажется палачом,

Зато он такой могучий, зато он хранит от бед,

Наступило еще одно мучительное утро, утро двадцать девятого декабря две тысячи двести двадцать восьмого года. Раскочегаренное солнце с новыми силами ослепило третью от себя планету. Огромные жаркие лучи красно-оранжевого светила без угрызения совести уничтожали малейшее и ничтожное подобие тени, доползали даже в самые дальние закоулки темных пещер.

Американские и британские ученые составили интерактивную карту мира, на которую нанесли максимальные для каждого региона комбинации температур и влажности — показатель, который лучше отражает климатическую нагрузку на организм человека, чем средняя температура воздуха. Оказалось, что уже сейчас на Земле есть места, где жить практически невозможно. Результаты исследования опубликованы в журнале Science Advances. Сама карта доступна в интернете.

Известно, что влажная жара переносится тяжелее, чем сухая. Во многих научных публикациях о глобальных изменениях климата говорится о том, что фатальные комбинации высоких температур и влажности, превышающие физиологические пределы выживания человека, скоро сделают невозможным проживание в некоторых тропических и субтропических регионах земного шара.