Украина переходит в зону сверхвысоких температур и катаклизмов из-за погодных изменений, и уже в ближайшие 30-40 лет стране грозит опустынивание обширных территорий, сообщило Министерство защиты окружающей среды и природных ресурсов.

В ведомстве констатировали, что опустынивание чревато утратой биоразнообразия, нехваткой воды, распространением бедности, голода и массовой миграции.

Отмечается, что на Украине 13 млн га с/х земель подвергаются пагубному воздействию водной эрозии, более 6 млн га - ветровой, до 20 млн га охвачены пылевыми бурями.

Министерство уточнило, что на развитие деградационных процессов в значительной мере влияет высокий уровень распаханности земли (54% от 33 млн га общей площади пахотных земель).

Ранее министр аграрной политики и продовольствия Украины Роман Лещенко сообщал, что две трети территории Украины расположены в зоне рискованного земледелия, 6 млн га земель сельхозназначения требуют консервации, данный процесс особенно заметен на юге страны.

https://www.interfax.ru/world/772923

Тут все обречены — сжимается кольцо,
С окрестных кладбищ — вереницы мертвецов.
Их не повергнуть; невозможно убежать.
Ты помнишь, как тебя сумела спрятать мать —

Под половицу, где тайник,
Покуда зомби не проник,
Осыпав двери порошком,
Чей запах мёртвым не знаком.

Спустя три дня тебя нашёл старик-монах,
Отвёл в небесный храм, что высоко в горах.
Перед лицом сэнсэй держал хрустальный шар —
В тебе увидел силу и особый дар.

В молитве путь свой отыскал,
Но и про меч не забывал,
Нашёл на годы новый кров
И превзошёл всех мастеров.

Ты помнил всё и возвратился в край родной,
Сумел найти того, кто был всему виной.
Кто потревожил предков, их прервал покой —
Идёт тебе навстречу чёрною тропой.

Опустит ночь своё крыло,
И на охоту выйдет зло,
Не ведая, что паладин
Уже стоит на их пути.
Им не уйти!

Беспощадною косой,
Полоса за полосой,
В чёрной рясе госпожа
Собирает урожай.

Тот, кто нежить в бой ведёт,
От твоей руки падёт,
И останется один
В чистом поле паладин!

Сколько лет мир окутан смрадной мглой!..
И беда вновь приходит за бедой.
Страшный век… век немыслимого зла…
Лишь отказ! Лишь в отказе жизнь ясна.

Чего нет — невозможно отобрать.
Мой ответ: я не буду созидать,
Если всё паразиты заберут.
Пусть они все друг друга пережрут!

И тогда срок настанет роковой —
Рухнет всё, мало будет кто живой.
Такова избавления цена,
И таков путь в иные времена.

Это будет, а сейчас —
Лишь отказ, отказ, отказ.
Это будет, а сейчас —
Лишь отказ, отказ, отказ…

Два года назад учеными было обнаружено, что одна из крупнейших пустынь мира — Сахара — выросла в размерах в течение последних ста лет на 10 %.

Опустынивание остается острой проблемой для многих регионов, в особенности для беднейших стран Африки. Чтобы облегчить их участь, был разработан проект «Великая зеленая стена», предполагающий создание естественной преграды для пустыни.

В рамках проекта планируют посадить 8000-километровое ограждение из растительности от западного до восточного побережья Африки. Несколько миллионов молодых деревьев уже растут у южной окраины Сахары. Их сажали с 2007 года.

Под вечер в заведении «У дядюшки Джо», как обычно, собрались завсегдатаи. Их было не так уж много (и стало еще меньше за последний год, унесший старого Тома Пибоди и обоих близнецов Квинсли, умерших с разницей всего в три дня — почти так же одновременно, как и родились), зато они были дружной компанией, не изменявшей своим привычкам уже не первое десятилетие. Кое-кто из них регулярно заходил сюда еще сорок лет назад, во времена, когда нынешний владелец заведения, в ту пору — двадцатишестилетний юнец, только-только унаследовал его у старого Джо Баскома, и в самом деле приходившегося ему дядей. Тогда название, таким образом, имело несколько иной оттенок, но уже давным-давно — по крайней мере, в последние двадцать лет точно — все, включая его самого, именовали «дядюшкой Джо» нынешнего хозяина, и едва ли кто уже вспоминал, что на самом деле его первым именем было «Натаниэль». Обстановка маленького, рассчитанного от силы на два десятка посетителей зальчика, некогда стилизованная под старину, а теперь уже и в самом деле старинная, напоминала о временах XIX столетия: грубо сколоченная деревянная мебель без всяких полировок и подсветок, на стенах — охотничьи трофеи в сочетании с экспонатами типа хомутов и тележных колес, камин с кованой решеткой (ныне, по летнему времени, не разожженный), даже керосиновые лампы по обоим концам стойки. Последние сейчас выполняли чисто декоративную роль, однако не были имитацией, и завсегдатаи помнили времена, когда, на пике кризиса — не самой эпидемии, а того, что началось позже — электричество пропадало на целые дни, а порою и на недели, и их ежевечерние встречи и в самом деле освещались керосиновыми лампами и свечами К счастью, те времена давно прошли, хотя кое-кто теперь находил, что и в них был свой особый уют.

Как можно больше ада!
Кретинам так и надо!
Да будет им награда
Согласно их уму!
Последняя отрада
Периода распада —
Смотреть, как вся громада
Обрушится во тьму.

Не будет вам ни сада,
Ни солнечного града,
А только грохот «Града»,
И глад, и хлад, и мор.
Иного нет расклада —
По чести и услада,
Пускай получит стадо
Свой стадный приговор.

Наверное, досада,
Что гордая армада
Погибнет от дерьма, да —
От трусов и от крыс —
Но тщетна баррикада
Среди сплошного смрада,
Стада не стоят клада,
Отныне — только вниз.

Когда затихают норы, и день обрывает бег,

И звёзды глядят на горы, одетые в синий снег,

Когтями ветвей торчащих деревья грозят луне,

И я выхожу из чащи, ступая по целине.

И мне прикрывает спину заснеженный склон горы,

Внизу подо мной — долина, овчарни и конуры,

Всё то, что необходимо двуногим: за срубом сруб,

И запах тепла и дыма сочится из дальних труб.

Вверху надо мной, в чащобе, в сплетеньи густых теней,

В сырой земляной утробе, укрытой среди корней,

Оставившее на время за самок и дичь бои,

Спит серое злое племя, сородичи спят мои.

Что ж, грейте друг друга, братцы, в неласковый час зимы,

Но стоит троим собраться, чтоб «я» заменить на «мы» —

Защиты ли ради, корма, но всюду и навсегда

Лишь две существуют формы: есть стаи и есть стада.

Живой, как оно ни странно, есть просто будущий труп;

Возьмём, например, барана: шашлык, одетый в тулуп.

Однако, покуда с мехом не врозь еще потроха,

Жизнь стадной овцы, смех смехом, по-своему неплоха:

Пасись себе на просторе, не думая ни о чём,

Не знай, что защитник вскоре окажется палачом,

Зато он такой могучий, зато он хранит от бед,