В моей комнате было тихо, было тепло и уютно, - знаете такое ощущение, когда идет дождь и так приятно сидеть в тепле дома под крышей, слушая постукивания тяжелых капель дождя по стеклу и подоконнику? Дверь закрыта, можно даже обняться с ним…

Так можно долго сидеть; упершись об стенку, я взяла пульт и включила телик, хах, - выбор не большой, - зато «никакой» цензуры. Так что нормально, тем более, что все вещи в нашем мире, в буквальном смысле, - не имеют цены, слишком уж всего осталось после "конца", чтоб торговаться! Можно и пошиковать...

Но все же, где - то далеко, в глубине души, в самом дальнем и укромном уголке моего сердца, спряталось желание, желание увидеть, что же там, там где всего десять лет назад был круговорот жизни, люди веселились, ходили в кино, на работу, переезжали из одного города в другой, и так далее и тому подобное; жили, - они были самой этой жизнью, которая уже прошла и не вернется уже наверное никогда. Да, я понимала его, веселого и азартного, ищущего постоянно нового, все дальше и дальше странствуя в своих поступках и решениях. Скорее это я была занудой, да, наверное так; в том мире меня наверное прозвали бы ботаничкой или еще какой недалекой кликухой, хотя я совсем не похожа на зубрилу, тем более что все старые понятия исчезли, и нет тупых вопросов, запретов, просто ЖИВИ! Любишь читать, - читай, любишь заниматься спортом, - да занимайся сколько влезет, одевайся как хочешь, ешь что хочешь. Утопия, но черная, этот небольшой мир будет некой утопией, но только до того мгновения, когда остатки старого мира превратятся в прах и мы станем жить как первобытные племена, хотя, да – я не верю в это. Мы не мало усилий приложили что б обустроиться здесь: мы завезли станки и наладили хоть какое - то производство, пусть мы и не можем создавать новые модели электроники, телефонов, ноутбуков и прочего добра, но мы можем чинить то, что у нас есть, писать книги, садить сады и парки, может быть, если очень постараться, мы и сможем остаться на том уровне, на котором мы сейчас, еще очень долго, годы, десятилетия, может и пару столетий.

Перед глазами мелькнуло что - то, заслонив мягкий тусклый свет лившийся из окна, заставивший выйти меня из анабиоза.

- Ты что заснула? – ухмыльнулся он.

- Нет, я просто задумалась, как ты думаешь – сколько еще времени мы сможем вот так жить? Пусть мы и старательно все стараемся оставить таким, каким все было, мы паразиты, мы мало что своего производим, практически ничего, мы только поглощаем все то, что было до нас, ничего взамен не оставляя.

- Ну и вопросик… ну во первых, если ближайшие города опустеют и лишатся всего, что можно потребить, мы просто начнем заходить в поисках всего нового дальше, но…

- Вот именно! Там эти мутанты, пожиратели, пусть их и не так много, но они свои насесты с радостью отдавать не станут. Единственное что радует, это то, что они не мародерничают и не уничтожают ничего…

- Только лишь себе подобных?) – снова ухмыльнулся он.

- Ну да, немного перекорежило меня, так все же, сколько, сколько лет нам так осталось жить?

- Хм, хорошо, я так думаю, лет тридцать – пятьдесят, где - то так, смутно раздались его слова.

- Вот счастье, уже наши дети станут феодальными фермерами=0!

- У тебя талант портить настроение, никто не думает, никто, только вот ты, начиталась и теперь думаешь да гадаешь что будет завтра или послезавтра. Они будут, они будут также идти день за днем, даже если исчезнем мы. А если серьезно, то я считаю что нужно прежде всего наладить экономические связи, что б был спрос на определенный товар, обмен и коммерция. Блин! Самое простое решение!

Резко, может даже грубо, но с такой же нежностью он обнял меня за талию и уложив на подушку, страстно поцеловал меня, решив таким способом закончить эту пессимистическую дискуссию. Через мгновение, наши губы разошлись, и совсем по иному, с нежностью, он поцеловал мой подбородок, медленно проведя своими губами к шее и все больше сжимая меня в своих сильных объятиях. Я закрыла глаза.

В дверях раздался глухой стук.

- К вам можно? – раздался мамин голос, - откройте мне дверь, я и так нагружена подносом с чаем и овсяным печеньем.

Пришлось мгновенно среагировать, столкнуть с себя так и оттдававшего теплом Ника и подойти к двери, медленно поворачивая ручку, что б он успел как ни в чем ни бывало облокотиться о стенку и мирно направить свой «ангельский» взгляд в телевизор. Сердце так и отдавало динамическим стуком, который легко можно было скрыть под моей хитрой улыбкой.

Чуть лишь отворив дверь, в комнату ворвалась мама, быстро добравшись до письменного стола и сбросив себя тяжесть подноса, начала расспрашивать что да как, почему мы закрылись и так тихо сидели. В общем, как всегда начала придираться к мелочам, но встретив наши удивленные неприступные взгляды людей удивлявшихся бреду безумца, она сдалась.

- Ладно, прям посмотрите какие они праведные! Приятного аппетита, у меня много работы, я пошла, кстати, Ник твоим родителям я уже позвонила и сказала что ты у нас останешься на ночь, спать пойдешь в гостиную, на диван, утвердительно приказав, она спросила, - ясно?

- Да, да, да, хорошо, хитро сыграл он, - я ведь прекрасно знаю, что спать мы будем вместе, главное что бы предки успели заснуть, а потом все законы для нас не писаны.

- Мама, все ясно, и хватит так нас отчитывать, мы ведь совсем не маленькие. Вон, некоторые уже в шестнадцать живут вместе и в своих домах.

- Да, и уже со вторым ребенком на руках, знаю я таких. Ты про тех японцев? У них аргумент другой, у них нет родителей, а у вас есть, и пока мы у вас есть вы будете нас слушаться.

- Все ясно, ясно, ясно, мама не мешай нам пить твой как всегда великолепный травяной чай, ок? – льстительно скомпрометировала я ее.

- Ладно, я пошла, и…

- Что? – удивилась я, потому что на мамином лице мелькнула серьезная, непривычная для нее нотка.

- Отец в центре, там что то вроде собрания или еще чего, начали обсуждать наконец вопрос об исследовании дальних земель…

- Да? – одновременно выкрикнули мы, - совет старейшин хочет отправить экспедицию?

- Наверное, раз такой вопрос решают, лично я против, там пожиратели, а это человеческие жертвы, обязательно кто то погибнет из за них, никому не хочется трястись от мысли о том жив ли еще твой муж или отец, правда Энн?

- Да, на меня упал косой взгляд Ника, и мамин одновременно.